Восточная война [СИ] - Евгений Белогорский

Как не торопил император генерала Пелесье к проведению наступательных действий, но одновременно с этим французский монарх вел активное зондирование на пути к подписанию мирного договора с Россией. Лучшего кандидата для исполнения столь деликатной миссии как граф Морни, сводный брата самого императора, трудно было бы отыскать.

В Петербурге он был известен как активный сторонник улучшений франко-русских отношений и, кроме того, имел большое влияние в финансовых кругах многих стран. С ним французский император мог быть полностью откровенным и не бояться предательства, несмотря на то, что Шарль имел свои взгляды на политику, отличные от взглядов самого монарха. Их доверительная беседа произошла во дворце в Фонтенбло, где Наполеон проводил свой короткий отдых от дел государственных.

- Знаешь, Шарль, вне всякого сомнения, Пелесье рано или поздно возьмет Севастополь. И этого будет вполне достаточно для завершения моей восточной кампании. Я, конечно, был бы не против нанести русскому императору куда более ощутимый урон, чем взятие Севастополя и уничтожение их флота, но его солдаты чертовски стойко дерутся, нанося нашей армии ощутимые потери. Должен признаться, но ты был прав в нашем давнем споре. Восточная кампания совсем не похожа на увеселительную прогулку, как заверяли нас англичане.

Наполеон сделал паузу, но сводный брат не выказал никакого торжества от прозвучавшего признания. Он только чуть хитро улыбнулся, как это он обычно делал, и, неторопливо покачивая вино в бокале, ждал продолжения речи императора.

- Эта война еще не придвинула нас к опасному краю экономической пропасти. Но она приносит нам больше расходов, чем доходов. Опростоволосившись со Свеаборгом, Пальмерстон требует от меня организации новой кампании на Балтике с участием большого количества мортирных кораблей, а так же солдат для высадки десанта в Кронштадте. Посылать своих солдат на  столь смертельно опасное дело британцы не желают.

Знаешь, почему славный адмирал Дандас не повел свои корабли на штурм Кронштадта? Не знаешь, так я тебе скажу. На всех подступах к острову русские успели понаставить свои чертовы мины, которых, по словам Пэно, было подобно изюму в булке. Нет, конечно, если англичане хотят спалить Кронштадт вместе с русской эскадрой, пусть это делают. Я не против, но почему за этот пожар должна платить Франция, мне совершенно не понятно. Одним словом, я намерен взять Севастополь и, уничтожив русский флот, завершить войну с Николаем. Если Пальмерстон хочет, пусть воюет дальше сам, но мне будет нужен скорейший мир. В этом ты мне должен помочь.

Граф Морни терпеливо дослушал речь своего брата и, поставив бокал, стал задумчиво гладить свою бородку, скрестив руки на груди.

- Думаю, ты правильно сделал, обратившись со столь деликатным делом ко мне. Твоего министра иностранных дел графа Валевского русский император на дух не переносит. Его попытки наладить переговоры с Петербургом, ни к чему хорошему не приведут. Скажи, брат, на каких условиях ты готов заключить мир с русским царем?

- Полное уничтожение русского протектората в Молдавии и Валахии, свободное судоходство по Дунаю кораблей всех стран, беспрепятственный проход через Босфор любых военных кораблей. Так же ограничение числа русских военных кораблей на Черном море и лишения России прав на устье Дуная, - сказал император, зачитав по памяти, заранее подготовленные пункты договора.

- Боюсь, что император Николай не примет никаких территориальных урезаний своей державы. Это слушком унизительно для него. По остальным пунктам, я думаю, с ним можно будет договориться при условии, если Севастополь будет в наших руках.

- Об этом можешь, не беспокоится. Пелесье твердо мне обещал взять город, и я твердо верю своему "африканцу". Что же касается возможной несговорчивости русского царя, то угроза возможной войны с Австрией продолжает нависать над ним как дамоклов меч. Этот фактор сделает его более податливым на мирных переговорах.

- Ошибаешься, мой дорогой брат. Этот фактор был вчера, сегодня же совершенно иной расклад в большой игре. Как рассказали мне вполне осведомленные люди, в Берлине специальный посланник царя Горчаков сумел найти общий язык с прусским канцлером Бисмарком и, как следствие этого, явилось тайное подписание договор о ненападении между двумя странами. Мои источники, конечно, не видели в глаза эти протоколы, но явным подтверждением их слов служит  резкое изменение внешней политики Пруссии по отношении к России. Вместо нейтрального статуса она теперь дружеский сосед.

- Я этого не знал - с удивлением произнес Наполеон, чем только раззадорил графа.

- Вот ради закрепления достигнутого успеха Горчакова император Николай и направил в Берлин  цесаревича Александра, над чем ты так пылко ломал голову в прошлом месяце. Король Вильгельм устроил специальный смотр частей берлинского гарнизона в честь высокого гостя, чем привел Александра в бурный восторг.

Услышанные известия о явном ляпе господина министра вызвали раздражение у Наполеона, чему в тайне обрадовался граф Морни. Он не любил господина Валевского, с которым у него были свои счеты.

- Отныне наследник русского престола души не чает в прусском короле, и даже шутя, называет его вторым отцом. Такие слова сказанные молодыми людьми дорогого стоят, и я твердо могу сказать, что с этого дня у Вильгельма будет прекрасная возможности влиять на будущего русского императора в своих целях.

- Ты, безусловно, прав, Шарль. От такой возможности я бы тоже не отказался. Тем более по сведениям из близких кругов к русскому двору, здоровье императора Николая оставляет желать лучшего.

Граф Морни удовлетворенно кивнул головой, и неторопливо допив свое вино, продолжил говорить.

- Боюсь, что отныне, императора Франца будет очень и очень трудно подвигнуть к большой войне с Россией. Узнав об изменении позиции Пруссии к императору Николаю, австрийцы ни за что не согласятся воевать с русскими. Франц Иосиф до смерти боится остаться один на один с русскими, особенно если ему будет, пусть даже чисто гипотетически,  угрожать противостояние с Пруссией. Австрияки хороши, когда они дерутся в компании против одного, и трусливы один на один. Нам ли это не знать, - сказал Морни, напоминая Наполеону их детские годы, когда их мать Гортензия Богарнэ лишилась почти всех своих владений благодаря действиям Австрии. - Кроме того, после твоего предложения австрийцам удалить из Тосканы местного герцога, венский двор будет относиться с куда большим недоверием к любым твоим предложениям о сотрудничестве, чем прежде.

- Но австрийцы могут свободно рассчитывать на мою военную помощь. Пусть откроют границу, и мои дивизии, устремившись на освобождение Польши, снимут с них как прусскую, так и русскую угрозу! - запальчиво воскликнул император, пропустив мимо ушей намек сводного брата.

- Луи, мне ты можешь не говорить того, что с таким восхищением слушают твои любимые поляки. В отличие от них я хорошо знаю, что у нас не будет такого количества войска, чтобы совершить этот освободительный поход и в ближайшем будущем не предвидится. Кроме того, мы с тобой прекрасно знаем, что польский поход это больше пропагандный лозунг призванный напугать царя, чем реальный план.

- И это говоришь мне ты, мой брат, с которым мы так много сделали для возрождения империи и нашего дома! - горько молвил император, но Морни не обратил на эти слова никакого внимания.

- Да, это говорю тебе я, поскольку кроме меня нет на свете другого человека, который желал большего успеха твоим делам. Так уж распорядилась судьба, что на мою долю всегда выпадает необходимость одергивать твою пылкую и увлекающуюся натуру ради пользы дела.

Я закрыл глаза на твое страстное желание поквитаться с русскими, используя грубую промашку Николая в отношении Турции, но время показало мою правоту в этом вопросе. Мы имеем множество мелких побед при полном отсутствии успеха в главном, победы над русскими.

Согласись, мой дорогой брат, что вместо нынешнего дорогостоящего кровопускания в Крыму, было бы куда приятней получить свой кусок турецкого пирога в виде Туниса, Крита, Сирии и контракта на постройку Суэцкого канала.

- Ладно, бог с ними, австрийцами, они уже сыграли свою роль в устрашении Николая, однако он  все равно будет должен отдать мне что-то взамен Севастополя, иначе меня не поймут французы, - продолжал упорствовать император и брат не стал с ним спорить.

- Как все большие события в истории порой зависят от капризных случайностей, - сказал  задумчиво граф Морни.

- Это ты о чем? - переспросил его собеседник.

- О той злополучной телеграмме, что прислал тебе русский царь, после провозглашением тебя императором. Не назови он тебя тогда месье, а братом, и между вами не было бы той искры личной вражды, которую так ловко раздули в твоей груди англичане. Тогда бы вы смогли спокойно поделить наследство "больного человека", а не воевали бы между собой на радость англичанам.